Права животных

Статья Василисы Шеломовской, журнал Story

Отношения между человеком и животными за последние 60 лет изменились больше, чем за всю остальную истории. И процесс еще не закончен: нынешние борцы за права четвероногих всерьез прогнозируют юридическое «очеловечивание» зверей и всемирное вегетарианство. Сбудется ли эта утопия? И чем нам это все грозит?

Надо сказать, что тема сосуществования людей и братьев наших меньших столь же неохватна, сколь и душераздирающа. Я лично бралась за нее четыре раза и каждый раз бросала к черту с рыданиями, добравшись до деталей производства фуа-гра, памятников верности или архивных объявлений о буль-бэйтинге (очень популярный в Англии XIX века кровавый спорт, когда стравливали бульдогов и быков, сейчас он под запретом). Однако пару веков назад эти истории ни на кого не произвели бы такого впечатления. Ведь любить животных, заботиться о них и уважать их права мы научились буквально только что. И тут наша совесть немедленно вступила в нравственное противоречие с милыми сердцу многовековыми традициями жарить шашлык, носить кожаные сапоги и мех зимой.

Конечно, странно полагать, что люди прекратят есть мясо лишь оттого, что плохо убивать животных. С другой стороны, в XVII веке странным было бы даже предположить, что люди перестанут бить своих домашних животных, потому что им больно.

Наша мораль стремительно преображается.

Все мы немножко лошади

До начала Нового времени человек жил со зверями в симбиозе и по естественным законам природы: кто сильней, тот и прав. В эпоху Возрождения людей стала охватывать антропоцентрическая лихорадка, а следом за ней - мания величия. К XVII веку поток научных открытий вылился в научную революцию, и человечество окончательно утвердилось во мнении, что мы - вишенка на пироге природы и имеем право на все.

На ту беду, философ Рене Декарт как раз открыл понятие рефлексов. И, о горе от ума, немедленно придумал теорию, согласно которой лишь человек имеет разум и душу, а все остальное в мире управляется законами механики. В том числе животные. Получалось, что зверушки – это такие бесчувственные и безмозглые часовые механизмы, которые потребляют тепло от сгорания питательных веществ и шевелятся согласно своим нехитрым рефлексам. В «Размышлениях о первой философии» 1641 года Декарт так и пишет: «Они… машины, автоматы. Они не ощущают ни удовольствия, ни боли и вообще ничего». Декарту вторил его последователь Николя Мальбранш: «(Животные) едят без удовольствия; плачут, не чувствуя боли; растут, не ведая этого; они ничего не желают, ничего не боятся, ничего не знают». Эта идея очень полюбилась как научному сообществу, которое как раз навострилось ставить первые эксперименты на животных без анестезии, так и всем остальным, снимая с них лишние заботы и переживания о домашнем скоте.

Согласно этой общепринятой точке зрения, все, кто питал любовь и жалость к животным, определялись как психически нездоровые граждане. Под раздачу попали даже мудрецы из прошлого. Пифагор не ел мяса и не подавал руки мясникам? Псих! Леонардо да Винчи покупал птиц в клетках и выпускал их на свободу? Сумасшедший!

А лучшим подтверждением правоты общественного мнения стал вопиюще бредовый указ «О запрете лишения жизни живых существ», который в 1687 году в Японии издал пятый сегун из дома Токугава Цунаеси. Там предписывалось сажать в тюрьму или казнить всех, кто убьет бродячую собаку, кошку, лошадь, корову, курицу, черепаху или змею. К уличной дворняжке следовало обращаться только «О Ину Сама» («госпожа Собака»), иначе нарушителя били палками. Были открыты приюты для бездомных собак, которым полагалось трехразовое питание, в полтора раза превышающее рацион крестьянина. Причем, если животные не ели овощи, им сервировали рыбу и мясо. Перед смертью Цунаеси завещал, чтобы его распоряжения выполнялись вечно. Ага, разбежался: через десять дней после кончины «Собачьего сегуна» этот сумасшедший дом, разросшийся до масштабов страны, был ликвидирован.  

Надо сказать, что все первые законопроекты о животных были скорее юридическими недоразумениями, чем правовым прорывом. Например, в том самом 1641 году, когда был опубликован злосчастный труд Декарта «Размышления о первой философии», был принят и первый закон о защите животных. Но!  Случилось это чудо в глуши, на выселках цивилизации – в колонии Массачусетского залива Северной Америки, где проживало несколько сотен человек. Да и законом это было назвать сложно – просто пункт № 92 из длинного списка благочестивых предписаний пуританского священника: «Ни один человек не должен практиковать тиранию или жестокость против любой божьей твари, обычно используемой для пользы человека». Еще один закон был проведен в жизнь в 1654 году другим истым пуританином – Кромвелем: он запретил петушиные и собачьи бои, ставя их в один ряд с бездельем, пьянством и азартными играми. Но через несколько лет с реставрацией Стюартов эта прихоть тирана была забыта, а в прессе опять стали появляться объявления такого рода: «… будет затравлен медведь и свирепый матерый бык на арене; над ним будут гореть факелы, к хвосту будет привязана комета, на него спустят бульдогов. В центре арены над факелами поднимут собаку. На той же сцене будет проводиться травля осла» (Weekly Journal, 22 июля 1721 г.).

В те времена идея о присвоении юридических прав животным могла вызвать лишь смех своей абсурдностью и неоднозначностью. Вот палата лордов и смеялась в голос, кукарекала и мяукала, когда в 1811 году некий лорд Эрскин заикнулся о создании закона по защите крупного рогатого скота и лошадей от плохого обращения. Этим комическим приемом также воспользовался кембриджский философ Томас Тейлор, чтобы в 1792 году разнести в пух и прах первую феминистскую книгу «Защита прав женщин». Автор опуса Мэри Уолстонкрафт утверждала, что женщины так же разумны, как мужчины, просто нуждаются в образовании, на что Тэйлор сразу выпустил книжку-пародию «Защита прав животных», в которой вопрошал: ведь лошадям тоже не хватает образования? И, в конце концов, они тоже могут обладать чувством собственного достоинства? Отчего им не дают прав? Тем и уел бедную неразумную Мэри.

Хорошее отношение к лошадям   

Человеческую историю создает не народ, а великие личности. Так вот к истории «очеловечивания» животных это точно относится: первый полноценный закон о зверях (как и все последующие) выехал на чистой харизме. Чудотворцем стал ирландский полковник Ричард Мартин – наглец, безумец, бретер и, ясно, любитель животных – 68 лет. За свою жизнь он дрался на дуэли более сотни раз, в частности, из-за застреленного на охоте волкодава. Поэтому, попытавшись нахрапом взять Палату общин и получив в ответ свою порцию кукареканья и ржания, Мартин не свернул затею с законопроектом о правильном обращении с лошадьми, а тщательно переподготовился и вернулся на следующий 1822 год. На сей раз он так настойчиво втирал свои идеи, так остроумно отшучивался и так убедительно давил своей личностью, что подрался с одним неучтивым лордом прямо в коридоре госучреждения. В общем, закон был принят отчасти потому, что никто не верил в его жизнеспособность. Однако Мартина недооценили: он лично отправился патрулировать улицы Лондона с новым законом наперевес, готовый карать штрафом или двухмесячным заключением любого, кто позволит себе «избиение, плохой уход или жестокое обращение с лошадью, мерином, мулом, ослом, быком, коровой, телкой, бычком, овцой или другим скотом».

Вскоре Мартин приволок в суд торговца фруктами Билла Бернса, которого поймал за руку, когда тот бил осла. На суде Мартин опять проявил чудеса эксцентричности: обнаружив, что заседатели скучают, он пригнал непарнокопытное прямо в зал суда, чтобы продемонстрировать раны на его боках. Так Бернсу посчастливилось стать первым в мире человеком, осужденным за жестокое обращение с животными.

Этому сенсационному делу была дана огласка: газеты писали про «дело Мартина», мюзик-холлы полнились шутками про добрых ослов, и даже была нарисована картина, изображающая судебный процесс с ослом в центре зала, которая, кстати, висит сейчас в штаб-квартире Королевского общества по защите животных в Лондоне. Удача сопутствовала Мартину и дальше, поэтому спустя два года он с друзьями открыл «Общество по предотвращению жестокого обращения с животными» и нанял инспектора-патрульного, а через некоторое время его взяла под покровительство английская королева Виктория, которая увлекалась разведением шотландских колли. С ее подачи общество и было названо Королевским.

Следующее общество было открыто в 1866 году в Америке, таким же энтузиастом чистой воды Генри Бергом. Он помогал вообще всем подряд, в том числе на первых порах спас от неминуемой гибели девушку Мэри Эллен, которая работала Золушкой при злобной опекунше. При этом Генри Берг безбожно превысил свои полномочия зверовода, но оправдался тем, что «ему лично совершенно все равно, к какому отряду и виду принадлежит пострадавший детеныш крупного млекопитающего». В итоге к обществу по защите животных присоединилось общество по защите детей.

И понеслось: люди вдруг поняли, что жалеть слабых в принципе можно и нужно. Великобритания в этом плане оставалась лидером: именно там было открыто первое общество защиты животных от вивисекции, именно англичанка Анна Кингсфорд стала первой студенткой, получившей медицинский диплом, не разрезав ни одну лягушку. И именно в Великобритании в 1951 году три независимых комитета поднатужились и закрыли эпоху декартовского средневековья, официально подтвердив, что животные чувствуют боль: «…мы считаем, что физиологические и особенно анатомические свидетельства полностью подтверждают и подкрепляют убеждение, основанное на здравом смысле и заключающееся в том, что животные чувствуют боль», и добавили, что они «удостоверились, что животные действительно страдают от сильного страха и ужаса». Представляете, уже ракеты в космос летали, а они только удостоверились, что животные способны чувствовать боль, каково?

Слава добрым докторам!

С этого момента история отдельных сентиментальных энтузиастов превращается в движение за освобождение животных. Философы и ученые развернули бурную деятельность, доказывая, что животные не должны быть чьей-то собственностью, что нельзя ставить эксперименты на животных, использовать их в индустрии развлечений и, конечно, нельзя их убивать. Они стали писать статьи в журналы, выпускать книги и вообще «за последние 20 лет написали о правах животных больше, чем за предыдущие 2000», отметил один из активистов Том Реган.

В ответ на бурные агитации никто в правительстве уже не мяукал, но и не спешил принимать новые законы. Поэтому вскоре активисты перешли от слов к делу, начав эпоху экотерроизма. Сначала студенты протыкали шины автомобилей охотников, а после того, как отсидели за это в тюрьме,   организовали Фронт освобождения животных – злобную партизанскую организацию, которая до сих пор наводит страх на эксплуататоров животных в 38 странах. А заодно дискредитирует всех мирных борцов за права животных. Фантазия участников ФОЖ безгранична: они посылали вивисекторам фальшивые бомбы и угрозы, писали на стенах домов и подъездов, что «здесь живут педофилы» или «здесь живут убийцы щенков», портили автомобили, пугали родственников, поджигали все, что горит: от научных лабораторий и меховых фабрик до горнолыжных курортов, крали подопытных кроликов и поливали шубы знаменитостей краской. В общем, с 1990 по 2004 год только в США эти пакостники совершили более 1200 преступных деяний, после чего заняли почетное место среди других террористических группировок, которыми занимается ФБР. Когда другие защитники животных пытаются утихомирить безобразников, те отвечают следующим образом: «Мыслители могут подготовить революцию, но осуществить ее могут только бандиты!»

В итоге движение по защите зверей работает по самой действенной схеме – кнута и пряника. Про кнут все понятно, а в качестве пряника традиционно выступает РЕТА. В 2008 году она объявила об учреждении приза в 1 миллион долларов тем, кто до 30 июня 2012 года придумает, как делать куриное мясо в пробирке, и начнет продавать его хотя бы в десяти штатах США. Когда в телевизионном эфире в 2009 году Барак Обама убил муху, РЕТА выслала ему мухоловку, которая ловит муху, не убивая ее.

В общем, не мытьем так тканьем, но сейчас во всех цивилизованных странах есть законы, защищающие права животных. В 2003 году Европейский парламент принял закон, запрещающий тесты косметических товаров на животных, который окончательно вступит в силу с 2013 года; к этому моменту ученые должны найти тестам искусственную альтернативу. А в 2004 году парламентом Австрии был принят один из самых прогрессивных в мире законов: преступлением считается содержание цыплят в тесных клетках, обрезание собакам хвоста и ушей, использование львов и других диких животных в цирках, содержание собак на цепи, а щенков и котят в душных витринах зоомагазинов.